«Онанизм» Самюэля Тиссо. Адаптированная версия - NoFap-anon/NoFap_russian-manual GitHub Wiki

Прим. Эта статья была написана еще в 2020 году. С тех пор из нее выросла полноценная адаптация всей книги Тиссо, которую можно прочесть в формате pdf-файла — https://github.com/NoFap-anon/NoFap_russian-manual/tree/master/books . Статья с комментариями и кратким пересказом основных моментов этой книги находится здесь — https://github.com/NoFap-anon/NoFap_russian-manual/wiki/«Онанизм»-Самюэля-Тиссо--–-изложение-основных-моментов-с-небольшими-комментариями

Эта статья представляет из себя адаптированную версию книги «Онанизм» за авторством Самюэля Тиссо, которая была опубликована в 1760 году (https://books.google.ru/books?id=CdZhAAAAcAAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false).

Для начала - who are you, mister Тиссо? Для минимальной информации об этом ученом из 18 века можно немного (по нашей старой доброй традиции) покопипастить из Вики:

«Самюэль Огюст Андре Давид Тиссо — швейцарский медик и Ватиканский советник.

Различные труды Тиссо пользовались широкой популярностью во второй половине XVIII века и переводились на многие европейские языки. Особенно известна была книга «Советы людям о здоровье» (фр. Avis au peuple sur la santé; 1760), простым и популярным языком рассказывавшая о медицине. В «Трактате об эпилепсии» Тиссо (фр. Traite de l'epilepsie; 1770) содержалось описание практически всех форм эпилепсии, и этот труд стал одним из оснований всей последующей эпилептологии».

Кстати, его внимание к эпилепсии и различным припадкам скажется и на содержании книги «Онанизм».

Что же о ней говорится в той же самой Вики, в англоязычной и русскоязычной?

В русскоязычной сказано следующее:

«По иронии судьбы, однако, наиболее долгую известность получили не открытия Тиссо, а его спекуляции. В 1759 г. он опубликовал книгу «Онанизм» (фр. L'onanisme. Dissertation sur les maladies produites par la masturbation), в которой, опираясь на анонимную брошюру, изданную в 1723 г. в Лондоне, доказывал, что мастурбация (точнее сказать, неограниченная растрата семени) оказывает крайне негативное действие на нервную систему вплоть до мигрени, судорог и высыхания мозговой ткани. Эта книга Тиссо имела широчайший резонанс в Европе, выдержала за полтора столетия 63 издания и в значительной мере легла в основу описанной современными сексологами "онанофобии"».

Англоязычная Вики говорит примерно о том же, но уточняет название этой анонимной брошюры - «Онания: или отвратительный/гнусный грех осквернения/загрязнения тела» («Onania: or, the heinous sin of self-pollution»).

Таким образом, мы видим, что как русскоговорящие, так и англоговорящие редакторы Вики (хотя англоязычные редакторы более корректны и сдержаны в своих выражениях, что не удивительно) пытаются представить эту книгу так, словно Тиссо написал ее исключительно или во многом под влиянием одной-единственной анонимной брошюры. Но как увидит внимательный читатель ниже, уже в начале первой главы этой книги (первые 30 из 200 страниц) Тиссо цитирует 6 врачевателей и ученых из Др. Греции и Др. Рима и 12 своих современников, ученых и врачей из 18 века, многие из которых заложили основание современной медицины.

Однако, нужно отметить, что англоязычная Вики права в одном моменте:

«Его трактат был представлен как научная, научная работа во времена, когда экспериментальная физиология практически отсутствовала».

Действительно, так получилось, что Европа времен Тиссо представляла из себя общество, в котором не было современных методов научного исследования и анализа человеческого тела и проистекающих в нем процессов. То есть эпоха Тиссо была временем, в котором вред мастурбации был очевиден, но доказательной базы для подтверждения этого мнения не было.

Европа же современная (и шире - цивилизованной мир, который отдает должное современной науке и передовым технологиям) с другой стороны представляет собою общество, которое располагает современным методами исследования и изучения человеческого тела, но стоит со времен Сексуальной революции (и даже раньше) на позиции нейтрального отношения к мастурбации и даже поощрительного. При том, что уже с начала 2000-х годов появляются исследования, которые говорят нам о нездоровом влиянии мастурбации на человеческое тело и психику (https://github.com/NoFap-anon/NoFap_russian-manual/wiki/Научные-исследования-и-Нофап).

Надеюсь, однажды станет возможным появления общества, в котором мастурбация будет рассматриваться через инструменты современной науки, как явление нейтральное, без религиозных или идеологических «сдвигов» в восприятии исследователей.

P. S. Наиболее важные, на мой взгляд, участки текста помечены через /!!!. Вбейте поиск в браузере (Ctrl+F) эти символы для быстрой навигации по ключевым местам книги.

Онанизм. Рассуждение о болезнях, происходящих от малакии.

Прим. Малакия - устар. термин, сродни «мастурбация».

Сочинение доктора медицины господина Тиссо.

Перевод с французского - Петр Яковлев.

С указного дозволения.

Москва, Вольная Типография А. Решетникова, 1793 год.

Одобрение.

Этот русский перевод сочинения г. Тиссо о болезнях, происходящих от мастурбации, которое уже давно переведено на самые разные европейские языки, может быть, по моему мнению, напечатано и на нашем языке, так как не заключает в себе ничего ни против благочиния (устар. - законы для поддержания безопасности и порядка), ни против правительства.

В книге могут встречаться выражения, которые необходимы для раскрытия предмета изучения данного сочинения, и которые могут показаться жестокими для нежного и непривыкшего к оным уху и для невинного юношества.

Однако, я не сомневаюсь, что существенная польза этой книги, что представляет живую и отвратительную картину этого мерзостного порока, постыдного для человечества, заключается в том, что она дает в руки страдающим от мастурбации людям спасительное средство для истребления ужасных бедствий, что проистекают из этого порока.

В чем свидетельствую,

Медицины Доктор и Профессор, Александр Шумлянский.

Опыт болезней, происходящих от рукоблудия.

Наши тела постоянно теряют существенные свои части. И если бы мы не могли восстанавливать эти потери, то в скорое время подверглись бы чрезвычайной слабости.

Это восстановление бывает посредством пиши, но эта пища должна быть в теле нашем предварительно принять различные виды, которые мы называем питанием.

Пока пища не превратится в хорошее питание, до тех пор она бывает бесполезна и не в состоянии воспрепятствовать усиливающимся болезням, происходящим от истощения или слабости.

Из всех причин, способных нарушить питание (пищеварение), нет ни одной столь общей, как излишнее испражнение соков (мастурбация).

Состав нашего тела и вообще всех животных имеет такое свойство, что пока пища не достигнет степени подходящей для восстановления тела, то необходимо оставаться некоторому количеству соков уже выработанных и пресуществленных в природу (naturalisee), если можно употребить это слово.

В противном случае переваривание пищи будет не совершенно, и тем более будет не совершенно, чем более будет не доставать переработанной и весьма нужной влажности.

/!!!

Крепкого сложения кормилица, которую можно было бы умертвить, выпустив из нее в двадцать четыре часа несколько фунтов крови (один фр. фунт примерно равен 0,49 кг), может снабжать своего младенца на протяжении четырехсот или пятисот дней, не чувствуя при этом слабости, так как молоко из всех влажностей менее выработано и есть почти постоянная влажность, нежели кровь, которая есть существенная влажность.

Другая же подобная крови влажность есть семенная жидкость, которая имеет столь сильное действие на телесные силы и на совершенствование пищеварения, которое восстанавливает оные (в смысле - разные «влажности»). Во все века медики единогласно утверждали, что потеря одной унции семенной жидкости более ослабляет/расслабляет человека, нежели потеря сорока унций крови (фр. унция - примерно 30 граммов).

Поэтому легко можно представить себе важность оной, если станешь примечать действия производимых ею при начале её образования (генерации).

Голос, физиогномика и сами черты лица изменяются, появляется борода; все тело принимает совсем иной вид потому что мышцы получают существенную толстоту и твердость, показывающую весьма приметное различие между телом зрелого мужчины и телом молодого человека, не вышедшего еще из отрочества (возраст между детством и юностью).

Все эти превращения останавливаются, если отнять (отрезать) пенис.

Точные наблюдения показывают, что при отнятии ядер (яиц) у взрослого мужчины совсем пропадает борода и возвращается отроческий голос.

Предположив это, можно ли сомневаться в силе семенной жидкости, что действует во всем теле, и можно ли не чувствовать, сколько болезней должно причинить истощение драгоценной сей влажности?

Выделение ее становится причиной весьма многих болезней; она невольно теряется/выделяется и в сонных мечтаниях (ночные поллюции).

Сочинитель Бытейских книг (книга Бытия) оставил нам историю о семи пороках чтобы предоставить нам ясно его пагубу; мы также видим и у Галена что Диоген знал сей гнусный порок и осквернял себя.

Прим. Гален - древнеримский медик, хирург и философ греческого происхождения (1-2 век н. э.). Гален внёс весомый вклад в понимание многих научных дисциплин, включая анатомию, физиологию, патологию, фармакологию и неврологию, а также философию и логику.

Прим. Диоген — древнегреческий философ-киник (4-3 век до н.э.). Диоген, среди прочего, был известен из-за своей публичной мастурбации. По одной легенде Диоген таким способом доказывал, что в свободе от потребностей и властвовании над ними можно идти как угодно далеко, мужчине можно обойтись без женщины. Согласно другой, при стечении греческой толпы, он мастурбировал и одновременно ел, поглаживая живот и говоря: «Вот бы и над голодом получить такую власть» (в смысле без других людей или каких-либо вещей удовлетворять свою потребность). Также описывался случай, когда Диоген занимался мастурбацией рядом с полем, на котором работал крестьянин и в ответ на упреки прохожих воскликнул: «Почему же крестьянину дозволено прилюдно засеивать землю, а мне - нет?»

Неумеренное испражнение соков натуральным образом производит опасные следствия; когда таковое количество оных расточаемо будет не естественно, тогда следствия сии бывают гораздо опаснее.

Страшные припадки ощущают истощившиеся естественным соитием; но гораздо ужаснее бывают болезни кои причиняет рукоблудие, что будет самым главным предметом моего сочинения.

Но поскольку неразрывная связь находится между естественным сообщением (сексом?) и малакею, то общее оных изучение будет составлять первый член (главу). Во второй главе изъяснены будут причины, показывающие опасные следствия мастурбации, лечение их и примечания о некоторых подобных сим болезнях будут окончанием сего произведения.

К чему присовокупляю собственные замечания и других лучших сочинителей.

Член первый или Глава первая. Припадки.

Отделение первое. Выписка, взятая из врачебных сочинений.

Гиппократ, древнейший и справедливейший из примечателей, описал болезни происходящие от излишнего сладострастия под именем спинной сухотки.

Прим. Гиппократ — древнегреческий целитель, врач и философ (4-3 век до н.э.). Вошёл в историю как «отец медицины».

Гиппократ является исторической личностью. Упоминания о «великом враче-асклепиаде» встречаются в произведениях его современников — Платона и Аристотеля. Собранные в т.н. «Гиппократовский корпус» 60 медицинских трактатов (из которых современные исследователи приписывают Гиппократу от 8 до 18) оказали значительное влияние на развитие медицины как практики, так и науки.

Прим. Сейчас под спинной сухоткой понимают форму позднего нейросифилиса (третичного сифилиса). Она характеризуется медленно прогрессирующей дегенерацией задней колонны, задних корешков и ганглия спинного мозга. Во времена Тиссо, судя по всему, под спинной сухоткой понимали болезни спинного мозга вообще.

Эта болезни, говорит он, рождается в спинном мозге. Она случается с новобрачными или похотливыми людьми. Эти люди бывают подвержены действию лихорадки, истощению и ослаблению. Они чувствуют, как они обыкновенно говорят, муравьев, сходящих от головы вдоль спины, всякий раз, когда они испускают мочу или теряют весьма много семенной жидкости.

Они неспособны к деторождению и во сне часто случаются с ними венерические действия (ночные поллюции?). Во время прогулки, а особенно по плохой дороге, такие люди чувствуют одышку, слабость и тяжесть в голове, шум в ушах и, наконец, жесткой горячкой заканчивают дни свои. Об этой горячке я буду говорить в другом месте.

Некоторые медики приписывали эту причину болезни, о которой упоминал Гиппократ. Он называл ее второю спинной Гиппократовой сухоткою, которая имела некоторое сходство с первою, но по многим причинам кажется, что эта болезнь не от той причины зависит, какую имеет первая сухотка, но более кажется припадком ревматическим.

«Сии любовные удовольствия (говорит Цельс в превосходном своем сочинении о сохранении здравия) бывают вредны не только для слабого сложения людей, но частое употребление оных расслабляет и самых сильных».

Весьма ужасную картину оставил нам Аретей о болезнях, происходящих от излишнего истощения семени. «Молодые люди, говорит он, принимают на себя вид старообразной и чувствуют в себе слобость как самые старики; они становятся бледными, слабосильными, робкими, неповоротливыми, ленивыми, слабоумными и непонятными. Тело у них сгорбливается, а на ногах они стоять не могут; чувствуют от всего отвращение, ни к чему не способны, многие из них впадают в паралич».

Прим. Под Цельсом скорее всего имеется в виду Парацельс, а не римский философ-платоник и критик христианства Цельс из 2 века. Парацельс был швейцарским алхимиком, врачом и философом из 16 века, который (среди прочих) заложил основы современной науки и медицины.

Прим. Аретей это Аретей из Каппадокии - древнеримский (1-2 век н.э.) античный медик и философ, чьи труды сохранились до настоящего времени. Известен в первую очередь трудами по психиатрии, эндокринологии и другим областям медицины.

В другом месте полагает он любовные удовольствия в числе шести причин, причиняющих паралич.

Гален приметил, что сия же самая причина рождает болезни в мозгу и нервах и разрушает силы. Он упоминает в другом месте, что один человек не совершенно излечившийся от жестокой болезни умер в ту самую ночь, когда он платил супружескую дань своей жене.

Плиний, славный испытатель природы, упоминает, что Корнелий Галл древний Претор и Тит Эферийский Римский кавалер умерли при самом действии соития.

Прим. Скорее всего под Плинием имелся в виду Плиний Старший, а не Плиний Младший (древнеримский писатель и государственный деятель, племянник Плиния старшего).

Плиний Старший — древнеримский писатель-эрудит. Наиболее известен как автор «Естественной истории» — крупнейшего энциклопедического сочинения античности, в которой затрагивалась биология, география, минералогия, астрономия и еще множество других тем.

Расстраивается желудок, говорит Аэций, все тело делается слабым, впадают в бледность, иссушение, сухощавость, глаза бывают впалые.

Прим. Флавий Аэций (возможно, имелся в виду другой Аэций) — полководец Западной Римской империи, трёхкратный консул, удостоившийся от историков эпитета «последний из римлян» (4 век н. э.).

Сии знаменитые свидетельства древних подтверждаются многими новейшими доказательствами.

Санкторий исследовавший с отменным речением все причины действующие на наши тела, приметил, что сия причина расслабляет желудок, расслабляет пищеварение, удерживает нечувствительную испарину, оставление которой влечет за собой весьма опасные следствия, производимые боля в печени и почках, располагает к каменной болезни, уменьшает природную теплоту и причиняет обыкновенно потерю и ослаблению зрения.

Прим (мало информации). Санкторий - врач и ученый из города Падуя, Италия (17 век н.э.). Санкторий в течение 30 лет изучал соотношение между пищей и невидимыми потерями, применил термометр и гигрометр к изучению жизненных явлений, придумал прибор для исследования пульса и много занимался патологической анатомией.

Ломмий в превосходных своих истолкованиях на Цельсовы сочинения выше мною приведенные, подтверждает свидетельство сего сочинения собственными своими замечаниями, доказывая, что частое испражнение семени расслабляет, иссушает, обессиливает и производит множество других болезней. Как то: апоплексию, спячку, падучую болезнь, усыпления, притупления зрения, дрожания, паралич, судорогу и все роды самых мучительных составных болезней.

Прим (мало информации). Ломмий (Lommius) - комментатор Парацельса.

Нельзя без ужаса читать описания оставленного нам Тюллием, сим славным градоначальником и Амстердамским медиком. Не только, говорит он, сохнет в спине мозг, но и все тело и дух слабеют, от чего человек бедственно погибает.

Прим. Тюллий (Туллий?) - нет информации.

Самуиль Веспреций был удручаем чрезвычайною острою некоторою мокротою, которая сперва бросилась в затылок, потом перешла в спину, поясницу, бока и составы бедер и заставила сего несчастливца претерпевать столь сильные болезни, что он сделался совершенно изуродованным, впал в лихорадку, которая его истощила, но не так скоро, как желательно было. Его состояние столь жалостно было, что ежеминутного призывал к себе на помощь смерть, прежде нежели на пришла его его исторгнуть из рук сих ужасных мучителей.

Прим. Самуиль Веспреций - нет информации.

Ничто так, говорит один славный Луанский врач, не расслабляет и не прекращает жизни, как излишнее истощение семени.

Бланкадр примечает, что от сей самой причины рождались случаи белой грыжи, сухотки и водяной болезни. А Мюйс видел одного молодого человека, страдающего Антоновым в ног огнем, произошедшим по мнению его от Венерической невоздержанности.

Прим. Бланкадр - нет информации.

Записки испытателей природы о лишениях зрения заслуживают упоминания здесь. Никто не знает, говорит сочинитель оных, какую имеют связь семенная жидкость со всем телом, а особливо с глазами.

Салмут видел одного ученого ипохондрика сделавшимся совершенно сумасшедшим, а другого, у которого так высох в черепе мозг, что было слышно колебание оного. Оба они предавались сей страсти.

Прим. Салмут - нет информации.

Я видел сам одного пятидесяти девятилетнего человека, который по прошествии трех недель после женитьбы на одной девушке, лишился вдруг своего зрения и через четыре месяца умер.

Излишнее расточение жизненных соков расслабляет желудок, портит аппетит и питательность. Сердечное движение делается слабо, все телесные части слабеют и подвергаются падучей болезни.

Хотя мы точно не знаем одинаковое ли имеют свойства жизненные и детородные соки; однако, мы из опыта уверяемся, как то из нижеследующего увидим, что сии две жидкости имеют между собою весьма великое сходство, и что потеря как того, так и другого причиняет одинаковые болезни.

Господин Гофман приметил ужаснейшие приключения, произошедшие от расточения семени. От частых ночных истечений, говорит он, не только теряются силы, сохнет тело и бледнеет лицо, но и слабеет память, появляется беспрерывное чувство озноба, которое объемлет все члены, тупеет зрение, голос становится охриплым, все тело мало по малу расстраивается, сон прерывается беспокойными сновидениями и уже не подкрепляет человека, а производит боли подобные тем, каковые чувствуют после побоев.

Прим. Скорее всего имеется в виду Фридрих Гофман (18 век н.э.) - немецкий врач и педагог, один из европейских основоположников теории нервизма о приоритетной роли нервной системы в физиологии организма человека и животных.

При учинении совета об одном молодом человеке, который между прочими болезнями рукоблудием привел глаза свои в совершенную слабость. Видел я, говорит он, много примеров, что люди совершенного возраста, то есть когда тело их в цветущем состоянии, получили не только покраснение очей и другие жесточайшие глазные болезни. Но еще чувствовали столь великую слабость в зрении, что они не могли ни читать, ни писать. Я видел также, продолжает он, что сие рукоблудие причиняло двум человекам болезнь называемою темною водою.

К общему удовольствию можно здесь упомянуть и самую историю о той болезни, которая подала случай произвести сей совет.

«Один молодой человек предавшись рукоблудию на пятнадцатом году своего возраста и упражняясь в оном чрезвычайно часто до двадцати трех лет, получил столь великую слабость в голове и глазах, что сии последствия удручаемы были жестокими судорогами во время самого сладострастия».

Когда он намерен был что-нибудь читать, то чувствовал в себе некоторое изумление подобное пьянству, зрачки у него чрезвычайно расширялись. Он претерпевал жестокую боль в глазах. Веки у него с трудом поднимались и каждую ночь слипались. Глаза всегда были омочены слезами и накоплялось в обоих глазных уголках много чувствительной болезненной беловатой материи. И хотя ел он не без удовольствия, однако был всегда чрезвычайно сух. После еды чувствовал он в себе некоторый род пьянства.

Тот же самый сочинитель сохранил для нас и другое примечание, которое я за долг себе считаю здесь предложить.

«Один молодой человек, имея частое сообщение с служанкою, впал вдруг в такую слабость, что все члены задрожали, лицо покраснело и пульс ослаб. И хотя от сего опасного случая освобожден был через час, однако все был слаб. Сии приключения часто в нем возобновлялись с великою тоской. По прошествии восьми дней скорчило его и причинило опухоль и ломь в руке, которая во время припадков всегда удваивалась».

Болезнь сия весьма продолжалась долгое время и несмотря на многие употребляемые лекарства час от часу увеличивалась, пока наконец Г. Гофманн не излечил его.

Г. Борегав описывает сию болезнь с великою силою и точностью. Излишнее истощение семени, говорит он, производит бессилие, слабость, неповоротливость, корчения, иссушения, сухощавость, боли в мозговых перепонках, притупленность чувства, а особливо зрение, располагает к спинной сухотке, к беспечности и другим многоразличным болезням, соединенными с оными.

Прим. Борегав - нет информации.

Замечаний сообщенных сим знатным человеком своим слушателям, при изъяснении им сего Афоризма и различных способах испражнения не должно здесь также опустить.

«Я видел одного больного, у которого болезнь началась бессилием и слабостью во всем теле, а особливо около поясницы. Она сопровождалась корчинием сухих жил, судорогами, иссушением, и наконец разрушением всего тела. Он чувствовал также боль в самых мозговых перепонках, называемую больным сухим жжением, беспрестанно воспаляющим нижние внутренние части».

«Я видел также, продолжает он, одного молодого человека страдающего спинною сухоткою. Он был от природы весьма пригож и презирая других советы, чтобы не вдаваться чрезмерно в любовь, вдавался в оную и пред своею смертью сделался столь безобразен, что вся его телесная красота и толстота исчезла. Мозг сам казался в нем иссохшим. И в самом деле таковые больные делаются безумными и столь окрепллыми, что никогда не видал, чтобы такая телесная неповоротливость происходила от другой какой-нибудь причины. Глаза у них становятся столь тупы, что совсем ничего ими не могут видеть».

Г. Сенак описывая в первом издании своих опытов опасности, происходящие от рукоблудия, доказал жертвующим себя сему бесчестному сладострастию, что могут случиться такие же слабости с ними во время цветущих их лет, какие бывают в старости. Можно будет видеть из нижеследующего причины, понудившие меня оставить сии месте и некоторые другие.

Прим. Скорее всего имеется в виду Жан-Батист Сенак (18 век н.э.) — выдающийся французский врач, член Французской академии наук, считающийся одним из пионеров современной кардиологии.

Г. Людвиг описывая болезни, происходящие от излишнего испражнения, не забыл упомянуть и о семеноистечении. Молодые люди, говорит он, обоего пола предающиеся похотливости, теряют свои силы служащие к сохранению тела в надлежащей его крепости, повреждают здоровье, и наконец подвержены бывают сухотке.

Прим. Кристиан Готтлиб Людвиг (1709-1773) — немецкий ботаник, врач, профессор медицины, один из ранних оппонентов Карла Линнея.

Г. Гортер описывает подобные плачевные припадки происходящие от сей причины; но поскольку их чрезвычайно много, то и не можно их здесь поместить. Я советую прочесть его сочинение всем тем, кто разумеет тот язык, на котором он писал.

Прим. Йоханнес де Гортер (1689—1762) — голландский медик, отец Давида де Гортера. С 1754 по 1758 год был гоф-медиком императрицы Елизаветы Петровны.

Приведши описание Гиппократ этой спинной сухотки, о которой мы упоминали выше, к сему присоединяет Гос. фон-Свитен.

«Я видел, говорит он, все сии припадки и многие другие в тех несчастливцах, которые предавались сим постыдным мерзостям. Тщетно употреблял я через три года все врачебные способы к излечению одного молодого человека, навлекшего на себя через сие бесчестное рукоделие перемены: ужасные и общие болезни, соединения, то с жаром, то с несносным во всем теле ознобом, а особливо в пояснице. По уменьшении сих болезней чувствовал он столь великий озноб в ладонях и ногах, хотя сии части при осязании их казалось, что они сохраняют природную свою теплоту, что он беспрестанно грелся у огня во время величайшего ледяного жара. Во все время я удивлялся особливо беспрестанному движению в мошонке у этого человека, который также чувствовал и в пояснице подобное сему движение с величайшей тяжестью».

Прим. Герард ван Свитен (1700-1772) — австрийский врач и просветитель голландского происхождения, барон, придворный врач императрицы Австрии Марии Терезии.

Сие описание оставляет нас в неизвестности, прекратил ли сей несчастливец жизнь свою по прошествии трех лет или через некоторое время продолжа оную, изнуряем будучи слабостью возбуждающей тем более к нему сожаление. Ибо ничто кроме сего не могло последовать.

Г. Клегов в превосходном своем сочинении о душевных болезнях, происходящих от расслбаления тела подтверждает тоже самое собственными примечаниями; излишнее расточение семени расслабляет крепость всех твердых частей, от чего рождается слабость, леность, бесплодие, чахотка, спинная сухотка, оцепенелость и потеря чувств, слабоумие, сумасбродство, обмороки и судорога.

Прим. Клегов - нет информации.

Г. Гофман приметил, что молодые люди, предававшиеся сему постыдному рукоделию, потеряли мало по малу все свои душевные способности, а особенно память и сделались совершенно неспособными к учению.

Г. Левк описал все сии болезни, но я упомяну здесь из его сочинений только то, что относится к душевным болезням. Все болезни, рождающиеся от излишнего сообщения с женщинами, скоро еще приключаются, а особливо в нежном поле, после сего презрительного и поносного упражнения, которое едва можно и представить в столь ужасном виде, какого оно заслуживает. Упражнения, в какое молодые люди вдаются, не зная всей великости сего порока и всех болезней от него происходящих, как физических его следствий. Душа сострадает во всех телесных болезнях в особенности тех, которые рождаются от сей причины.

Прим. Левк - нет информации.

Глубочайшая меланхолия, непривязанность ни к каким удовольствиям (или можно сказать отвращение), невозможность принять участие в том, что составляет главный предмет обращения сообществ, в которых они находятся, как будто бы они там не были в чувствовании своего бедного состояния, и отчаяние освободившегося от оного, необходимость отказаться от брачного удовольствия суть мучительные мысли, кои побуждают сих несчастливцев разлучиться со светом.

Новые примечания утверждают ниже истину сей ужасной картины. Не менее страшна и та, которую изобразил Г. Стерк в прекрасном своем сочинении, изданном об истории и лечении болезней. Желающим видеть оную, советую читать самое то сочинение, без которого ни единый врач обойтись не может.

Прим. Стерк - нет информации.

Прежде чем мы приступим к сообщенным мною примечаниям, окончу я отделение сие превосходным наставлением, находящимся в изящном сочинении, который Г. Гауби обогатил врачебную науку. Он не только описывает болезни, но и показывает оных причины с такою силою, с такой истиною, с таким остроумием и с такой точностью, которая свойствена только великому учителю. Сие наставление тем будет убедительнее, если я его представлю в таком виде, в каком изобразил его сам сочинитель.

Прим. Гауби - нет информации.

«Неумеренное расточение семени, вредит не только тем, что теряется самая полезнейшая влажность, но и судорожным и часто повторяющимся движением, с каковым оно испускается. Ибо по удовольствии следует общее изнеможение сил, которое не может быть чисто не причинять всему телу слабости. Ибо сокохранилища, чем более исчерпываются, тем более привлекают к себе влажность из других мест. Таким образом, соки собираются к детородным удам, а прочие части оскудевают. А по сему то от излишнего сладострастия происходят усталость, слабость, неподвижность, колеблющаяся походка, головные боли, поражение всех чувств, а особливо притупление зрения, слепота, изумление, лихорадочное кровообращение, иссушение, сухость, чахотка спинная и легочная и разнеженность.

Сии болезни преумножаются и становятся неизлечимыми от всегдашней к сладострастию похоти, к которой потом привыкает душа и тело. От чего также спящие, получают скверные сновидения и часто склоны к похоти при всяком случае, стремятся к своему действию так, что малая часть соку от самого малого или без всякого движения побуждаются к истечению».

Из чего видно почему сие излишество в столь большой мере губит цветущее летами юношество.

Отделение второе. Сообщённые приметания.

Я намерен здесь сообщить читателю примечания, таким же порядком, каковым они мне были доставляемы. Я видел, сказывал мне мой почтенный друг г. Циммерман, двадцати трех летнего человека, одержимого падучей болезнью (эпилепсия), расслаблявшего себя частыми употреблениями рукоблудия. Всякий раз, как у него были ночные истечения (поллюции), подвержен был он падучей болезни.

Прим. Циммерман – скорее всего имелся в виду Иоанн Георг Риттер фон Циммерман (1728-1795), швейцарский философ и врач. Его книга «Опыт лекарственной науки», написанная в Бругге, была хорошо известна современникам. С 1768 года – лейб-медик английского короля Георга III. Состоял в переписке с российской императрицей Екатериной II. Приглашался Екатериной II в Санкт-Петербург, придворным медиком, но приглашение отклонил. Среди читателей сочинений Циммермана были Екатерина II и Павел I, а также российская знать того времени (https://ru.wikipedia.org/wiki/Циммерман,_Иоанн_Георг).

Тоже самое случалось и во время рукоблудия, от которого он, не смотря на припадки и на советы других чтоб отстал от оного, нимало не воздерживался.

Прим. Насколько общество тех времен отличалось от нашего. Сейчас у нас вряд ли кто-то будет советовать своему другу "воздерживаться от рукоблудия".

По прошествии припадка, чувствовал этот парень сильные боли в почках и около выхреца (копчик; в оригинале здесь есть неясное примечание – «Соссух»). Как перестал он заниматься сим рукоблудием на некоторое время, то вылечил я его от ночных истязаний и надеялся также вылечить и от падучей болезни, которой уже почти не было заметно. Он получил опять силы, позыв на еду; стал вкушать приятный сон и показался на лице нежный румянец, хотя прежде походил совершенно на скелета.

Но принявшись опять за свое ремесло, которое было всегда сопровождаемо припадком, удручаем он был наконец оным и на самых улицах, после чего нашли его по утру мертвого в комнате, упавшего с постели и омоченного в своей крови.

Читатель конечно позволит мне пометить здесь один запрос, предложенный мне в то время, когда я читал сие сообщенное мне примечание: не может ли сей человек быть самоубийцей, в рассуждении тех, кто застреливается из пистолета, самопроизвольно топится и закалывается? Но оставив дальние разбирательства и исследования, которые друг присовокупляет к тому еще сему подобный случай, который кончился таким же ужасным зрелищем.

Я знал, продолжает он, человека, имеющего от природы превосходные дарования и обширнейшие сведения, которого частое упражнения в Малакии (мастурбации) лишило все пылкости его разума и тело совершенно у него расслабло.

Я обязан за нижеследующие два случая господину Росту, славному Лионскому медику, с которым я имел счастье провести вместе несколько месяцев вместе в Монпелье (один из крупнейших городов на юге Франции).

Прим. Рост – информация не найдена.

Один молодой человек, сказывал он, обучаясь медицине, умер от излишнего сего рода осквернений, мысль о собственном своем безумии так затмила его разум, что он умер от отчаяния, представив себе адские пропасти готовые принять уже его в свои объятия.

Один мальчик живущий в этом же городе (Лион), лет шести или семи, будучи научен по мнению моему своею служанкою, так часто осквернял себя сим пороком, что приключившаяся внутри лихорадка, в скором времени была причиною его смерти.

Страсть его к сему действию столь была сильна, что никто не мог удержать его от оного и при самом конце жизни. Когда представляли ему, что конец его жизни приближается, то еще утешался, говоря, что он идет искать своего отца, умершего перед тем за несколько месяцев.

Г. Миет, славный Базельский медик (город в Швейцарии), известный ученому свету превосходными своими рассуждениями и искусным прививанием оспы, в чем он получал всегда совершенный успех, и за которое отечество ему весьма признательно, сообщил мне господина профессора Штелина письма, в которых я нашел весьма нужные и полезные примечания. Некоторые из них помещу я в следующей части сего сочинения, а здесь упомяну только о двух.

Прим. Миет – нет информации.

Прим. Штелин – скорее всего, имелся в виду Яков Штелин (1709 – 1785) — деятель российской Академии наук на раннем этапе её существования; действительный статский советник (после 1768); гравёр, картограф, медальер, «мастер фейерверков»; мемуарист (https://ru.wikipedia.org/wiki/Штелин,_Якоб). Сын Г... (в оригинале здесь троеточие, которое, возможно, было поставлено для сокрытия фамилии пациента) четырнадцати лет умер от судороги и от некоторого рода падучей болезни, начало коих единственно происходило от рукоблудия. Тщетно лечили его самые искуснейшие врачи того города.

Я знал также одну девушку двенадцати или четырнадцати лет, которая от сего постыдного рукоблудия получила сухотку и невозможность держать урину (недержание мочи). Хотя лекарства ей помогают, однако она весьма слаба, и я опасаюсь худших последствий.

Отделение третье. Выписка взята из Онания.

По издании в свет сего сочинения, я узнал через самых достоверных посредников, что нельзя во всем верить повестям сего сочинения английского и что сия причина это некоторые ругательства, нелепости как сказывают, из-за коих самая императорская привилегия заставила в Империи запретить перевод оного на немецкий.

Прим. Вероятно, имеется в виду какое-то цензурное право на запрет перевода и печати тех или иных книг со стороны императора Священной Римской империи германской нации.

По сим причинам должен бы я решится обойти молчанием все то, что почерпнул из сего сочинения, однако многие размышления побудили меня под некоторым видом сохранить намерение сие и, во-первых, что-то относилось только к немецкому изданию, во-вторых, хоть можно в нем найти некоторые выдуманные повести, но то не оспоримо, что величайшая часть из них справедлива.

Наконец, в-третьих, что меня решило к сему особенно то, что я нахожу в самом письме Г. Стелина. Я получил, говорит он, одно письмо Г. Гофмана Мастрихского, в котором объявляет он, что видел одного блудовлица, получившего спинную сухотку, лечимую им через несколько времени безуспешно. Но напоследок излеченную «Онаниевым» лекарством изобретенным, как видно по всему доктором Беккером из Лондона, и излечил оную столь хорошо, что он сделался весьма здоров и прижил четырех детей.

Прим. Стелин – информация не найдена.

Прим. Гофман Мастрихский – см. выше.

Прим. Беккер – информация не найдена.

Английская «Онания» есть совершенный хаос и самое испорченное сочинение. Сколь давно ни напечатано оно, ничего читать в нем не можно, кроме примечаний. Все авторские рассуждения ничто иное суть, как богословские и нравственные обыкновенности.

Из сего пространного сочинения я ничего не почерпну, кроме чертежа самых обыкновенных болезней, на которые немощные жалуются, живости и действительное изображение болезней и раскаяния примечаемое в некоторых из сих писем, и которого не можно было сократить и не должно умалить впечатления страха, внушаемого при чтении, потому что сие впечатление происходит от самых действий, да я и читателей тем избавлю от чтения множества других беспорядочных и витиеватых писем.

Я разделю шесть главных болезней, на которые жалуются английский больные, начиная от опаснейших т. е. душевных болезней.

/!!!

Все способности ума ослабевают, память теряется, потемняются мысли, иногда больные впадают в некоторое безумие, они внутренне всегда не спокойны и беспрестанно мучимы. Угрызение совести больные чувствуют столь сильное, что часто даже проливают слезы. Не редко они бывают подвержены обморокам. Чувства, а особливо зрение и слух весьма ослабевают и сон их, если когда они спят, беспрестанно прерывается ужасными грезами.
Крепости в теле они совсем не имеют. Рост предавшихся сему гнусному пороку прежде окончания (Вероятно, подразумевается период интенсивного линейного роста), становится весьма расстроен. Одни из них совсем не спят, а другие почти всегда во сне проводят время. По больше части, страждущие сим пороком подвержены бывают ипохондрии и истерикам и весьма отягчаются теми припадками, которые сопровождают сии жестокие болезни, как то: печаль, вздохи, слезы, биения сердца (тахикардия или аритмия?), удушье и обмороки. Они извергают сгущенную материю. Кашель, тихая лихорадка, сухотка бывают также им наказанием за собственные их преступления.
Чувствительная боль свойственна также сим больным, некоторые из них часто жалуются на боль в голове, другие в груди чувствуют оную, на желудок, внутренности, внешние ломовые болезни и иногда на нестерпимую ломь членов, в то время, когда сгибаешься самым легким образом.
Не только появляются на лице сих больных прыщи, но часто показываются на лице, в носу, на груди, на ладонях точечные волдыри и нередко самые жесточайшие чесотки. Некоторые из таковых больных жаловались на приращение мяса на лбу.
В детородных удах (пенис) чувствуют также боли, кои они понимают главною причиною. Многие из больных не в состоянии бывают возвысить их (привести пенис в состояние эрекции?). А у других семенная влажность беспрестанно теряется от самого малейшего щекотания и от самого слабого поднятия даже при самом напряжении для испражнения желудка. Большая часть больных сих удручается частым испущением семени и теряют от того совершенно свои силы, хотя правда соки их походят часто или на гной или на густой и смрадный рассол. Другие мучаются болезненными приапизмами. Препоны мочи и жар оной заставляют некоторых больных терпеть самые чувствительные боли. Иные из них имеют весьма мучительные опухоли в шулятах (яички), детородном уде (пенис), мочевом пузыре и в семенной жиле. Наконец, неспособность иметь сообщения (любовное сообщение или секс) или повреждение детородной жидкости делают почти всех тех бесплодными, которые уже давно предались сему беззаконию.

Прим. Приапизм – это болезненная, персистирующая, патологическая эрекция, не связанная с сексуальным влечением или возбуждением.

Желудок совершенно расстраивается и некоторые больные жалуются на понос и почечуй (устар. – геморрой), а другие на истечение из заднего прохода сгнившей материи. Последние сие примечание приводит мне на память одного молодого человека, Г. Гофманом упоминаемого, который каждый раз при произведении рукоблудия был угнетаем поносом и через то самое чувствовал сугубую потерю своих сил.

Отделение четвертое. Авторские примечания.

Картина, представляемая мною здесь в первом примечании ужасна. Я сам ужаснулся в первый раз, увидев сего насчастливца подверженного сему пороку и чувствовал тогда гораздо больше, нежели мог представить на словах молодым людям ужас той бездны, в которую они ввергают себя самопроизвольно.

Л. Д. Часовщик имел хороший ум и был весьма здоров до 17 лет. В сие время предался он рукоблудию и повторял оное каждый день, а часто производил сие в день до трех раз. При повторении сего действия до семи раз всегда был сопровождаем некоторою потерею знания (памяти) и судорожным движением в головных мышцах, весьма сильно наклонявших в то время назад голову и чрезвычайно раздувавших его шею.

Не прошло еще одного года, как начал он чувствовать после каждого действия великую слабость, но сие действие не сильно было отвлечь его от сей мерзости. Душа его предавшись вся сему пороку ничем уже более не занималась и преступления сии его всякий день более и более учащаемы были до тех пор, пока наконец не пришел он в состояние принудившее его бояться смерти.

Но поздно задался он благоразумием, болезнь в нем только усилилась, что он никак не мог быть излечим и детородные части стали столь похотливы и столь слабы, что и без хотения сего несчастливца влажность истекала.

Малейшее возбуждение производило слабое некоторое напряжение, за которым непосредственно следовало истечение сей жидкости и тем час от часу усугубляло его слабость. Судорога чувствованная им прежде только во время сего действия, которая тогда же и переставала, превратилась в навык и изнуряла его часто без всякой явной причины и столь жестоким образом, что во время сего действия, которое продолжалось иногда по пятнадцать часов, а иногда менее восьми, он чувствовал во всей задней части шеи столь жестокие боли, что всегда не только стенал, но и ревел и через все сие время невозможно ему было ни пить, ни есть.

Голос его сделался охриплым, но я не приметил чтобы он был во время действия еще хуже. Он потерял все свои силы и принужден был отказаться от своей должности, как ни к чему не способный и отягченный болезнью.

Он увядал через несколько месяцев, не имея никакой почти помощи и тем сожалительнее, что оставшаяся память, которая хотя в скорости исчезла, служила ему беспрестанно к приведению на мысль причины его несчастия и к умножению всех угрызений совести.

Узнав о его состоянии, я к нему поехал и нашел его не столько похожего на живого, сколько на труп лежащий на соломе, сухой, бледный, не чистый, изрыгающий из себя заразительный запах и не имеющий почти никакого движения, он испускал из носу бледную и водяную кровь, изо рта его беспрерывно выходила пена, будучи истощаем поносом он испражнялся на постель свою не чувствуя того.

Семеистечение продолжалось беспрестанно. глаза его были гнойны, мутны, притуплены и без всякого почти движения. Пульс его чрезмерно был мал, скор, част. Весьма стесненное дыхание, чрезвычайная сухость, исключая ног, которые начали отекать.

Не менее он также расстроен был и духом. Он был бессмысленен, беспамятен, не мог соединить двух слов и не рассуждал и не заботился о своем состоянии и ничего не чувствовал кроме болезни, не доле как через три дня проходившей к нему со всеми своими припадками.

Он сделался существом несравненно худшим животного и представлял собою зрелище, которого нельзя было не ужаснуться и нельзя было подумать, чтобы он походил на человека.

Я тотчас начал употреблять крепительные дабы искоренить сии жестокие судорожные припадки и сделав ему таким образом некоторое облегчение.

Я перестал продолжать давать ему лекарства как неудобные уже поправить его состояние, и он умер по прошествии нескольких недель в июне 1757 года с опухшим телом.

Не все те, которые предаются сему ненавистному и порочному обыкновению бывают столь жестоко наказаны. Но нет из них ни одного, который бы по крайней мере хоть нисколько того не почувствовал. Частое или редкое повторение действий, различие сложений и некоторые посторонние обстоятельства делают всем некоторые великие разности.

/!!!

Болезни, особливо примечаемые мною суть:

Совершенное расстроение желудка, показывающееся у некоторых потерей аппетита или непорядочным аппетитами. У других через явные болезни, а особливо во время варения через беспрестанную рвоту неизлечимую никакими лекарствами до тех пор, пока не перестает упражняться в сей худой привычке.
Расслабление органов, дыхания откуда происходит иссушение частей, кашли, почти всегдашняя охрипления, слабость голос и одышка при самом малом движении рождается.
Совершенно расслабление чувствительных жил.
Чрезвычайное расслабление органов деторождения, все почти жалуются, что они или чувствуют слабое только возбуждение похоти потому, что семя течет в то самое время, когда начинается оное возбуждение или жалуются на то, что они не имеют никакого вожделения и делаются совершенно неспособными (к сексу).

Ночные истечения для них бывают самым ужасным наказанием и часто приводят в уныние тех самых, которые сии органы имеют совсем мертвыми.

Они их расстраивают и когда они их имели, то на другой день чувствуют унылость, нерадение, слабость, скуку, печаль, усталость, а особливо боль около почек, в желудке, в голове и в глазах, которая возбуждает тем больше об них сожаление. Они так переменяются, что узнать их совсем нельзя.

Кроме всех вышеописанных мною припадков, примечается еще у рукоблудцев чрезмерное уменьшение сил, малая или великая бледность на лице, иногда малая, но беспрестанная желтуха, появляются чирьи, кои пропадая уступают место другим и распространяются по всему лицу, а особливо на лбу, на висках и около лба, чрезмерная сухость и удивительная чувствительность при переменах времен года, а особливо во время стужи; слабость в глазах, притупление зрения и великое уменьшение всех способностей, а особливо памяти. Я чувствую, писал ко мне один страждущий, что сие гнусное рукоделие уменьшило всю силу моих способностей, а особливо памяти.

Позвольте мне поместить здесь отрывки некоторых писем, которые будучи представлены в связи с друг другом составляют полную картину физических расстройств, происходящих от рукоблудия, и которые поместить в первом издании сего сочинения воспрепятствовать мне язык, на котором я писал.

«Я имел несчастие, как и многие молодые люди (сие писал он ко мне в совершеннолетнем возрасте) получить сию пагубную как в расстроении тела, так и души привычку. Возраст, подкрепленный разумом, спустя некоторое время истребил во мне бедственную склонность. При всем том порок сей имел много дурных следствий. К заражению и чрезвычайной чувствительности всех нервов и прочим припадкам оттуда происшедшим присоединились: слабость, отягчение, скука, слабоумие и другие болезни, которые стесняли меня. Я был истощаем почти беспрестанным семеисточением. Лицо мое сделалось таким бледным, что стало почти похоже на труп. По причине слабости моего тела, мне весьма трудно производить какие-либо движения, расслабление ног моих часто бывает столь велико, что с трудом стоять могу и никак не смею выйти из горницы (жилая комната).

Пища столь мало переваривается, что по прошествии трех или четырех часов при принятии ее, она выходит в таком состоянии как будто бы только в то время я употребил её. Грудь моя полна мокроты, которая скопившись причиняет мне скуку и ухудшает дыхание. Вот картина действий моих!

Но она тем тягостнее для меня становится, что следующий день будет еще бедственнее, нежели предыдущий. Я не могу вообразить, что человек был когда-либо мучаем такими болезнями, какими подвержен я. Если бы я был лишен особливой помощи, то я ни смог бы снести столь тяжелого бремени».

С ужасом читал я также в письмах другого больного страшные изображения сей болезни, приведшие мне на память сии слова Онания. А если бы не удержала меня религия, то бы конечно прекратил уже свою несносную жизнь, которая тем для меня тягостнее, что причиною оной собственная моя глупость.

В самом деле, нет никакого состояния в мире несноснее того, какое причиняет скука. Болезнь нельзя сравнить с нею, а особливо, когда она соединяется с множеством других болезней, то и не удивительно, что больной пожелает смерти, как величайшего своего блаженства и взирает на жизнь как на совершенное несчастие, если только можно назвать жизнью горестное такое состояние.

Следующее описание не так велико и не так ужасно.

«Я имел несчастие с молодых моих лет (между восемью и десятью годами) получить сию пагубную привычку, которая прежде времени расстроила все мое сложение. Я теперь в крайнем унынии, нервы чрезвычайно слабы, руки бессильны, все они дрожат и в беспрестанном поту.

Чувствую сильные боли в желудке, плечах и ногах, а иногда в печени и груди. Часто мучает меня кашель, глаза мои всегда слабы. Хотя много ем, но всегда сух и всегда имею тощее лицо».

В отделении о лечении мы увидим, какой имеют успех нужные в сих случаях лекарства.

«Природа (писал мне третий) причины удручающей меня слабости и опасной бездны, в которую повергся я, открылась мне как через прыщи, показавшиеся на части моего тела, служащей орудием преступлению моему (прыщи на пенисе), так и посредством слабости, которую чувствовал я во время самого преступления и которая нимало не позволяла мне сомневаться о причине возникновения сей слабости».

Другой также ко мне писал, что он во время сего действия чувствовал на лице боль подобную той, которая бывает, когда начнут колоть булавками. Первые припадки болезни явились на лице и на груди, появилось беспрестанное беспокойство. Скоро потом добавилось расслабление тела, а особливо душевных способностей, которые ввергли его в глубокую меланхолию и столь ужасное состояние, которого здесь и описать невозможно.

Через семь лет был совершенно неспособен ни к каким трудам и ни на одну минуту не чувствовал удовольствия.

«Я жил, говорит он, для единой тоски, внутреннего беспокойства, жесткого возмущения, страшного стеснения и для столь ужасной нерасторопливости, что когда говаривали, то я слышал только один звук слов, не соединяя с оными никакого понятия. Чувствовал я сильные боли в мозгу, в шее и оцепенение во всем теле». Я бы мог присовокупить к сему бесчисленное множество повестей о болезнях, но оставив все прочие, предложу только две самые новые.

Один человек, будучи еще в цветущем своем возрасте, незадолго перед сим писал ко мне следующее.

«Я получил с малолетства некоторую страшную привычку, которая расстроила все мое здоровье. Я чувствую тяжесть и кружение головы от чего я опасался паралича и в предохранение сего пустили мне кровь, но после приметили, что сие послужило мне только во вред. Я имею стесненную грудь и, следовательно, трудное дыхание. Часто бываю болен желудком и попеременно чувствую боли почти во всем теле. День для меня беспокоен, во время ночи сон прерывается и возмущается и немало не укрепляет меня. Часто бывает у меня чесотка, глаза у меня бледные, ослабевшие и болезненные, лицо желтое и прочее».

«Я не могу, писал ко мне другой, пройти двухсот шагов без одышки. Слабость моя чрезвычайна. Чувствую беспрестанные боли во всем теле, а особливо в плечах, великие боли перетерпливаю в груди и, хотя есть у меня позывы на пищу, но они для меня бедственны, ибо чувствую я жесточайшие боли в желудке, когда съеденное начну испражнять.

Если я прочту одну или две страницы, то глаза мои наполняются слезами и после рождаются от того в них ломь. Часто вздыхаю без всяких к тому побуждений. Чрезвычайно утонченный детородный уд (пенис) неспособный ни к какому возбуждению, хоть не препятствует истекать семени рукою возбужденному, однако не выкидывает его и становится после сего (эякуляции) столь мал и сжат, что едва вид его может отличить пол (биологический)».

Третий придававшийся сему ужасному рукоблудию на первом году своей жизни, казался мне более расслабленным в душевных способностях, нежели в телесных. «Я чувствую, что природный мой жар по ощущениям становится меньше. Чувствование мое чрезвычайно уменьшилось, воображение ослабло, чувствование же бытия совсем исчезло и все, что ни делается теперь, кажется мне мечтою. Я с трудом и не скоро понимаю что-нибудь. Я чувствую себя пропадшим, хотя я пользуюсь спокойным сном, аппетитом и довольно полное имею лицо».

Следствием сего часто бывает ипохондрия. И если одержимые ипохондрией предаются сему упражнению, то оно причиняет все несчастные припадки и делает их неизлечимыми. Я видел, что сии соединения две причины производят беспокойство, волнения и несносную тоску, и повторяемые примечания мне доказали, что в одержимых ипохондрией, которые могут иногда иметь припадки бешенства и сумасбродства, малакия (мастурбация) всегда оные предускоряет. От сих двух причин расслабленный мозг теряет постепенно все свои способности и больные наконец делаются совершенно безумными.

Записки испытателей природы представляют одного человека одержимого меланхолией, которой по совету Горациеву старался иногда прогонять свою скуку вином, и который вдавшись в другой род удовольствий, в первые дни брака своего впал в такое сумасбродство, что принуждены были сковать его.

Прим. Гораций – Квинт Гораций Флакк (65 до н. э. – 8 до н. э.) – древнеримский поэт «золотого века» римской литературы. Его творчество приходится на эпоху гражданских войн конца республики и первые десятилетия нового режима Октавиана Августа.

Насчет вина и скуки у него есть следующие строки:

Вина бутылка мысль спокоит, Его ты в скуке не жалей. Какую участь небо строит — Ты будь всегда доволен ей.

Тучков С. А., «Сочинения и переводы», М., 1816, ч. 1, с. 60—61, Ода VIII, «К Талиарху».

С другой стороны, есть строки и прямо противоположного содержания:

Жадному брюху, тот раб или нет? - Да прибавь, что ты дома Часу не можешь пробыть сам с собой; а свободное время Тратишь всегда в пустяках! - Ты себя убегаешь, и хочешь Скуку в вине потопить или сном от забот позабыться, Точно невольник какой или с барщины раб убежавший! Только напрасно! Они за тобой, и повсюду нагонят!

Квинт Гораций Флакк «Собрание сочинений», СПб, Биографический институт, Студия биографика, 1993, Книга вторая, Сатира седьмая.

Жакен в истолкованиях на расслабление, оставил нам историю об одном меланхолике, которого сего же рода излишества ввергли в сухотку, соединенную с сумасшествием, которое через некоторое время его умертвило.

Прим. Жакен – скорее всего, Николаус Жакен (1727-1817) – австрийский ботаник, химик и металлург. Занимался медицинской практикой в Вене и в 1754-1759 совершил по поручению императора Франца I большое путешествие по Америке (особенно Вест-Индии), чтобы приобрести новые растения для императорских садов.

Известно, что припадки падучей болезни, сопровождаемые истечением семенной влажности, подвергают гораздо более изнеможению и сумасшествию, нежели какие-нибудь другие. Соитие возбуждает гораздо больше сию болезнь в тех, которые подвержены оному и сей причине господин ван Свитен приписывает великое отягчение, в которое приходят немощные посредством произведения рукоблудия.

Прим. Ван Свитен – см. выше.

Господин Дедьер знал одного в Монтелье глупца, который не имел никогда соития без того, чтобы не воспоследовала вскоре время после того падучая болезнь.

Прим. Дедьер – нет информации.

Гален приводит подобное сему примечание и Генри-Ван-Герс свидетельствует тоже самое. Я имел случаи и сам в том совершенно удостоверился. Госп. ван Свитен знал одного одержимого падучею болезнью, которой получил оную в первую ночь своего бракосочетания. Госп. Гофман знал одну бесстыдную женщину, которая при каждом венерическом действии удручаема была падучей болезнью. Здесь можно предложить и то, что утверждает госп. Бургаве в своем сочинении о нервных болезнях, доказывая, что от удовольствия любви все нервы повреждаются, а иногда причиняют и самую смерть. Он приводит в пример одну женщину, которая при каждом соитии упадала в весьма продолжительный обморок и одного мужчину, умершего при первом соитии; ибо сила судорог ввергла его в совершенный паралич.

Прим. Гофман, Гален, ван Свитен – см. выше.

Прим. Бургаве – Герман Бургаве (1668-1738) — нидерландский врач, ботаник и химик, один из знаменитейших врачей XVIII века (https://ru.wikipedia.org/wiki/Бургаве,_Герман).

Прим. Генри-Ван-Герс – нет информации.

Я нашел в превосходном сочинении, которым госп. Соваж обогатил врачебную науку одним весьма особливым примечанием о человеке, который после такого рода удовольствий удручаем был через двенадцать лет судорогою, которая делала всего тело неповоротливым и лишала всех чувств и понятий так, что жена не могла сносить на себе тяжести, принуждена была его сталкивать с постели на другую сторону. Истечение же семени последовало по опадении ствола и по огрублении всего тела.

Прим. Соваж – нет информации.

Я знаю многие подобные сему действия. Госп. Галлер представил нам довольное число оных в своих примечаниях на сочинения господина Бургаве. Много их находится также и у других примечателей.

Прим. Галлер – вероятно, Альбрехт фон Галлер (1708-1777) – швейцарский анатом, физиолог, естествоиспытатель (анатом, ботаник) и поэт. Член Лондонского королевского общества (1739), иностранный член Парижской академии наук (1754), иностранный почётный член Петербургской академии наук (1776). Выше сказано было, что рукоблудие причиняет падучую болезнь и это может быть случается чаще, чем обычно думают. Посему удивительно ли, что сии действия возобновляют припадки? Удивительно ли, что сия болезнь от того делается неизлечимой.

Сия совершенная огрубелость всего тела, которой упоминает гос. Бургаве, есть один припадок случающийся только раз в совершенной степени. Я видел ее один только раз в совершенной степени. Боль началась недвижимостью шеи и спины, потом распространилась она по всем членам. Я видел сего несчастного юношу за некоторое время до его смерти. Он не мог иметь никакого другого положения, как только лежать навзничь на постели (т. е. на спине). Он не владел ни ногами, ни руками и ни к какому движению не был способен, не мог принимать пищи, разве когда положат ему в рот. Он прожил несколько недель в сем плачевном состоянии и умер или лучше сказать истощился почти без страдания.

Я видел также другой сей страшный всех частей смертельной недвижимости пример, который заслуживает здесь достойного внимания. Я был призван в 1760 году 10 февраля в деревню посмотреть сорокалетнего человека, который был весьма силен и здоров, имел великую неумеренность в прелюбодеянии (супружеская измена) и пьянстве. Его болезнь спустя длительное время началась слабостью ног, которая заставляла его шататься в походке, так что будто он был всегда чрезвычайно пьян.

Прохаживаясь он падал иногда на самом гладком и ровном месте и никак не мог сойти с лестницы, разве с великою трудностью. Он не осмеливался никогда выходить из своих покоев. Руки у него чрезвычайно дрожали и не мог написать несколько слов без великой трудности, да и то весьма худо. Хотя говаривал он легко, однако язык его не мог иметь великой поворотливости, начал приходить в худое состояние. Память его была хороша и сие одно могло подать случай к подозрению об ущербе его способностей, что он не был внимателен к шашечной игре и что физиогномия его довольно переменилась. Он имел аппетит и спокойный сон, но с трудностью мог переворачиваться на постели.

Мне казалось, что излишнее пристрастие к женщинам было главною причиною его болезни, и я думал, что насилие, которое он часто себе делал, могло расслабить его мышцы. Время для лечения было не благоприятно. Не надлежало однако же давать укореняться болезни.

Я посоветовал ему тереть все тело тонкою байкою (мягкая хлопчатобумажная ткань) и прописал некоторые крепительные. В начале лета присоединил к ним употребление холодной воды. По прошествии нескольких недель дрожание рук несколько уменьшилось. В апреле месяце сделан был совет; болезнь приписали тому, что больной писал несколько месяцев назад тому два года в новополебастренной комнате (вероятно, ремонт комнаты с покрытием стен алебастром).

Употребляемы были теплые ванны и терли его туком и порошками для произведения поту и для прекращения судороги, но от того не воспоследовало никакой перемены. В июне сделан был вторичный совет и решено, что он должен ехать на Локские воды в Балаи. По возвращении оттуда он более окреп, но все еще дрожал. С сего времени (тогда был сентябрь 1760 год) даже до января 1764 года я не видел его более трех или четырех раз.

В 1762 году он выписал из Франкфурта лекарство «Онанин» («Онанiн» в оригинале), которое не произвело ни малейшего действия. Он принимал его в прошлом году при помощи чужестранного врача с весьма малым успехом. За многие месяца перед своею смертью он не мог держаться на ногах и сам не мог действовать ни ногами, ни руками.

Запутанность языка умножилась, и он столь потерял свой голос, что его сложно было расслышать. Мышцы, способствующие к подъему головы, постоянно наклоняли ее к груди. Он постоянно чувствовал боль в печени. Сон и позыв на еду помаленьку уменьшались. В последние месяцы своей жизни он с трудом мог глотать.

С самого Рождества Христова он угнетаем был щемотою и непорядочной лихорадкою. Глаза его весьма потемнились. Он препроводил, когда я его видел в январе, весь день и большую часть ночи на одних креслах, опершись на спину и протянувши ноги по стулу. Голова у него беспрестанно наклонялась к груди, и он всегда имел при себе человека, который постоянно переменял его положение, поднимал его голову, кормил и поил его, держал во время курения трубку, утирал и все рачительно (усердно) исполнял, что он ему не приказывал. Последние дни жизни своей принужден он был произносить слова свои по слогам, которые писали так, как он их произносил.

Видя, что я ему не подавал никакой надежды, и что употреблял одни только лекарства утоляющие щемоту и лихорадку, и будучи возбуждаем желанием еще продолжать жизнь, приказал он одному из друзей своих идти и меня уведомить, и сказать истинную причину, которой он приписывал все сии болезни, признаваясь ему, что всему тому виной была Малакия (мастурбация), что он начал давно упражняться в сем бесстыдном действии, что он продолжал его до тех пор пока мог, что он чувствовал усиление сих болезней с того времени, как он предался в их злоупотребление (злоупотребление мастурбацией). Он уведомил меня о сём признании спустя несколько дней и что сие самое побудило его употреблять лекарство «Онаньево».

Излишество в употреблении любовных удовольствий не только рождает одни расслабляющие болезни, но иногда причиняет продолжительные болезни, весьма удобно причиняют заразу, которая, по моему мнению, ничто иное есть, как недостаток сил в природе.

Гиппократ оставил нам в истории о заразительных болезнях примечания об одном молодом человеке, который от излишнего пристрастия к любви и вину, был удручаем лихорадкою, соединенную с жестокими, беспорядочными и наконец смертельными припадками.

Все, что говорит госп. Гофман, касательно сей материи, достойно внимания. Он представил нам опасность любовных удовольствий, исследует ту, которой люди, выраженные лихорадкою подвержены бывают и начинает оную с примечания Фабриция Дегильдена, который говорит, что один человек, имея совокупление с женою в десятый день брака, чувствовал в обоих боках колотье (покалывание, спазмы?), которое прекращено было прошествии семи дней сильным потом. Этот человек был угнетаем жестокою лихорадкой, чрезмерным дрожанием и в тринадцатый день умер.

Прим. Фабриций Дегильден – нет информации.

Сообщает потом Гофман историю об одном пятидесятилетнем человеке, который страдал подагрой и предавался прелюбодеянию и пьянством, который в первые дни выздоровления от колотья получил после соития сильное всех частей тела движение с чрезмерной на лице краскою, лихорадкою и всеми болезненными припадками, которые его оставили скоро, но с большим мучением, нежели в первый раз и он был в большой опасности.

Он упоминает о другом человеке, который никогда не вдавался в любовные удовольствия, однако получил долговременные лихорадочные припадки.

Он оканчивает примечанием Бартолема, который видел, что один новобрачный на другой день брака своего был удручаем от супружеских излишеств горячкою, соединенной с великим биением жил, обмороком, надуванием желудка, неумеренною жаждой, сновидениями, бессонницей и многими другими беспокойствиями. Бартолем излечил этого человека покоем и некоторыми крепительными.

Прим. Бартолем – нет информации.

Г. Шесно видел, что двое новобрачных в первую неделю их брака угнетаемы были весьма жесткою беспрерывною лихорадкою, желтухою и опухолью на лице. Один из них чувствовал сильную боль в пояснице и оба умерли по прошествии некоторого времени.

Прим. Шесно – нет информации.

Г. Вандермонд описывает лихорадку, происходящую от той же самой причины, которая была также долговременна и соединена с ужасными припадками, но излечения коей было гораздо успешнее, нежели той, которою был удручаем больной вышеописанной Гиппократом. Я не почитаю за нужное помещать здесь его описание, поскольку оно очень пространно, но советую врачам самим оное прочесть в том же самом сочинении. Я упомяну только ниже сего о лечении оной.

Прим. Вандермонд – вероятно, имеется в виду отец Александра Теофила Вандермонда, французского музыканта и математика из 18 века. Об отце сказано, что тот «был врачом, долгое время работавшим на востоке. Позже перебрался в Париж, где и родился его сын Александр».

Г. Соваж описывает сию болезнь под именем одержимых горячкою. Говорит он, что пульс у них бывает иногда крепкий, иногда слабый и беспорядочный. Моча красная, кожа сухая, чувствуют они неутомимую жажду, тошноту и не могут спокойно спать.

Я видел в 1761 и 1762 годах двух новобрачных чрезвычайно здоровых, крепких и сильных, которые были угнетаемы один на утро, а другой во вторую ночь их брака, без всякого озноба весьма жестокою лихорадкою, соединенную частым и крепким биением пульса, с беспокойным сновидением и со многими легкими судорожными и другими несносными беспокойствами. Один из них имел беспрестанную жажду, но трудность в испускании мочи. Я думал сперва, что не излишнее ли употребление вина было причиною сих припадков, но я совершенно уверился, что один из них нисколько оного не употреблял. Оба они излечены были по прошествии двух дней. Лекарства, употребляемые для излечения их, не позволяли сомневаться в том, что сему причиною было рукоблудие.

Плачевные примечания удостоверили меня, что болезни, относительно рукоблудцев были весьма опасны. Походка у них обыкновенно бывает неправильная, при падки их ужасны и весьма смешены (беспорядочны).

Многие, говорит Фонсека, молодые и весьма здоровые люди были угнетаемы от излишнего сношения с женщинами в ту же самую ночь или жестокою лихорадкою или подвержены были таким опасным болезням, которые с трудностью излечить можно. Ибо если тело от излишнего с Венерой знакомства совершенно расслабнет и будет удручаемо какой-нибудь сильной болезнью, то уже трудно будет находить средства к восстановлению и поправлению оного.

Прим. Фонсека – Даниил дe Фонсека, португальский врач и дипломат (http://cyclowiki.org/wiki/Даниил_дe_Фонсека).

Один мальчик, кому от роду было не более шестнадцати лет, так часто упражнялся в рукоблудии, что вместо семени текла у него кровь, что самое произвели в нем ужасные болезни и воспаление во всех частях детородных удов (пенис).

Нашедши меня нечаянно в компании, требовал в том совета. Я прописал ему мягчительные припарки, которые произвели желаемый успех. Но я узнал после того, что он спустя некоторое время умер от оспы. Я не сомневаюсь, чтобы оный припадок не произошел от постыдной его страсти. Сей пример, кажется, должен отвратить молодых людей от пагубной их привычки!

Г. Моргаен утверждает, что беспрестанные помышления о любовных удовольствиях, производят грыжу и водяную в шулятах (яичках) опухоль, которые бывают следствием опаснейшей болезни.

Прим. Моргаен – нет информации.